Стадо ежиков способно завалить слона. Но мясо слона ежи не едят. В мире вообще много бессмысленной жестокости.
Перевод: Bound in Gold (6-8/23)
Название: Bound in Gold
Автор: pennin_ink
Ссылка оригинал: Bound in Gold
Переводчики: Lomion_aka_Twilight_Face, Ушастый Ёжик, Teado
Беты: Gvenhvivar, Mary B.
Разрешение на перевод: получено
Категория: слеш
Жанр: романс
Пейринг: ШХ/ДУ
Рейтинг: R
Размер: 49 270 слов в оригинале
Статус: в процессе перевода (8 из 23)
Дисклеймер: все принадлежит не нам
Размещение: с разрешения хотя бы одного из переводчиков
Саммари: Шерлок и Джон впервые встретились на собственной свадьбе
Часть 6
Это месяц был одновременно самым коротким и самым длинным в жизни Джона. Часть его пролетела мимо вереницей интервью и публикаций в журналах и бесконечным шоппингом с Гарри. А иногда секунды будто застывали: примерка смокинга и вечернего костюма, встречи со свадебным распорядителем и репетиции, на которых ему показывали, куда идти, где стоять и что говорить. Если бы ему довелось еще хотя бы раз услышать что-либо об этом чертовом браслете, кто-то рисковал бы очутиться на полу с армейским ботинком у горла. Его заставляли повторять клятвы столько раз, что они начали ему сниться. Ему даже пришла в голову записать себя на видео во время сна и проверить, не повторяет ли он их вслух.
А еще была Гарри. Внешне она ликовала, участвуя в каждом этапе эпичной подготовки к свадьбе, но Джон видел, как она на самом деле страдала. Трезвость всегда была для Гарри испытанием, и Джон был ей благодарен за бодрый вид, но ему бы хотелось, чтобы с ними была Клара, которая помогла бы ему справиться с приступами депрессии у Гарри. Ему было тяжело не винить себя в их разводе. Он и Клара всегда прекрасно работали в команде, и его не покидало ощущение, что пока он служил в Афганистане, ей было слишком трудно, поэтому она не смогла сохранить брак одна.
Ну, теперь он как минимум нашел способ как-то компенсировать это. Частично. Он женится, чтобы Гарри смогла восстановить свой облик в глазах жены. В этом была… странная симметрия. Даже если они не смогут снова быть вместе, по крайней мере, сестра снова сможет смотреть Кларе в глаза без угрызений совести. Это было уже что-то. Этого было достаточно. Должно было быть достаточно.
И все же этот день настал слишком быстро. Джон тяжело и неуклюже выполз из постели в пять часов утра и увидел черный блестящий седан у порога своего дома. Его примчали в поместье, где Джона быстро окружила орда обслуживающего персонала, начавшая суетиться вокруг его волос, ногтей, лица, одежды. Он чувствовал себя выставочным псом, на которого наводят последний лоск перед показом безымянному судье.
И, когда ему начали натирать лицо, издеваться над волосами и беспощадно вырезать кутикулу, он начал завидовать выставочным собакам. Они, по крайней мере, никогда так явно не страдали во время их подготовки. У него уже кружилась голова от постоянного дерганья туда-сюда и бесконечных тюбиков и флаконов с опасными химическими средствами, которые передавались из рук в руки над его головой. Джона окружала настолько большая толпа людей, что у него началась клаустрофобия. Бесконечное давление человеческих тел, непрерывный поток речи со всех сторон и великое множество акцентов, которые он не успевал уловить. Он с тоской вспоминал рутинные дни примерки смокинга с Антанасем, который был спокоен и любезен. Эта толпа была… словно на стимуляторах.
Много, много позже, когда его внешний вид признали презентабельным, Джона оставили в комнате, которую он про себя окрестил «передней». На самом деле это была хорошо обставленная гостиная с высокими окнами и со вкусом подобранной мебелью. Возле камина висело большое зеркало, и Джон подошел поближе, чтобы оценить свой свадебный облик.
Его волосы были безупречно уложены и даже казались немного светлей. Седина не исчезла, но стала менее заметной. Наверное, мелирование или что-то в этом роде, подумал он. Это был единственный термин, связанный с волосами, кроме шампуня и бальзама, который он знал, да и его запомнил только потому, что тот часто упоминался в одном из самых эпичных скандалов Гарри и Клары, за год до развода. Он получил е-мейл с описанием всех подробностей, когда был в Кандагаре.
Его смокинг был черным и блестящим и очень сильно походил на его военную униформу. На самом деле, они были практически близнецами, за исключением того, что все красные части формы заменили белыми, в соответствии с цветовой схемой, созданной Леди Холмс. На смокинге также было намного больше украшений на лацканах пиджака в виде сложной вышивки золотой нитью возле швов. А еще там красовались медали Джона. Он пытался отказаться от этого, но Антанас был непреклонен. Все твердил что-то насчет линий. Джон так и не понял, о чем шла речь.
Его ботинки были так начищены, что он видел в них собственное отражение, и его кожа не выглядела такой чистой и гладкой с тех пор, как он поступил на военную службу. Он гадал, что стало с мозолями на его пальцах. Он ими даже гордился. Теперь же они подозрительно отсутствовали. Как и его трость. Он решил, что пойдет самостоятельно и никак иначе, и к черту последствия. Джон принял самые сильные обезболивающие из своей аптечки и заставил себя идти, пересиливая ноющую боль. Он начал практиковаться еще неделю назад, поэтому теперь было проще ее игнорировать, хотя позже она возвращалась и была еще сильнее. Ну, он решит эту проблему, как только она возникнет.
Ему в голову пришла странная мысль, и он тихо рассмеялся. Он не узнавал себя. На него, Джона Уотсона, из зеркала смотрел совершенно незнакомый человек. Для него это было странно, а уж по отношению к Шерлоку совершенно несправедливо. Бедняга скоро встретится со своим мужем, но не пройдет и дня, как он узнает, что женился на совершенно другом человеке, и им вновь придется пройти через утомительный процесс знакомства.
Неожиданный щелкающий звук раздался слева, он обернулся и увидел умопомрачительно роскошную женщину в удлиненном черно-белом платье, идущую к нему. Она держала в руках Блекберри и непрерывно что-то печатала.
— Я должна сказать Вам, что если Вы еще сильнее помнете смокинг, с вас живьем сдерут кожу и скормят стаду диких кабанов, — сказала она самым скучающим голосом.
Джон беспокойно дернулся, заставил себя кивнуть:
— Х-хорошо.
Женщина на секунду прекратила печатать и посмотрела на него оценивающим взглядом. Затем она кивнула с удовлетворенным видом и повернулась.
— Следуйте за мной. Мы едем в церковь.
Вот оно. Все. Казалось, кровь Джона превратилась в лед, застывая и разрывая его вены. Твердый болезненный комок неожиданно появился в горле и застрял там. Его желудок скрутило судорогой и вывернуло наизнанку. Кожа слишком сильно обтянула мышцы. Ноги не двигались. Вот оно. Вот оно. Это был конец. Этот момент настал! Целых три месяца спора с собой, выматывающих приготовлений и нервных срывов этот момент оставался чисто теоретическим. Гипотетической ситуацией. И теперь, теперь он настал. Теперь это реально. Он действительно женится. Сейчас. Вот прямо сейчас. Это происходило, и это было законно, и было уже слишком, слишком поздно останавливаться.
Паника. Чистая незамутненная паника охватила его. Он хотел убежать. Он хотел спрятаться. Он хотел найти высокую точку и, если получится, снайперскую винтовку, хотя он никогда не учился ею пользоваться. Она ведь не может быть намного сложней Браунинга, верно ведь? Верно? О Боже, это такой бред. Лепет о снайперской винтовке и вышке, его мысли кружились и вращались в его голове, не задерживаясь достаточно долго для осознания. О, Боже. О, Боже. О, всемилостивый Боже, что он творит? Он не сможет это сделать! Это не он! Нет. Нет, он должен бежать. Подальше отсюда. Далеко-далеко. Это все ошибка! Им нужен какой-то другой Джон Уотсон. Несомненно, если бы они дали ему шанс все объяснить, он бы мог...
— Если вы не выйдете, они начнут без вас. Я гарантирую, что последствия вам не понравятся.
Джон не двигался. Он не мог двинуться. Он был не готов. Он никогда не будет готов.
Женщина развернулась и закатила глаза. Она посмотрела на Джона пристально и мрачно. Очевидно, что она очень хорошо владела своим голосом, потому что фраза прозвучал громко, но без истеричных ноток.
— Шагом марш, солдат! — скомандовала она. В следующее мгновение ее лицо снова стало безучастным, и она отвернулась, сосредоточившись на телефоне.
Команда, навылет пробивая заслоны ужаса и сомнений Джона, была прямо воспринята ногами. Не успев сообразить, что к чему, Джон уже шел следом за женщиной с телефоном в главный зал, и дальше, к концу его жизни.
Здание казалось огромным собором, возвышающимся над остальными домами, хотя и являлось простой англиканской церковью. Но она была массивной и величественной, вся сияла золотом.
Внутри было бело. Ослепительно бело с вкраплениями золота. Все, что не было белым, было черным. Все просто кричало о традиционности и изысканности. А еще о невероятной роскоши. Два кажущихся бесконечными ряда скамей вели к алтарю, каждая из них была украшена белыми лентами и букетами роз.
Визг откуда-то слева отвлек Джона от изучения, повернувшись, он увидел Гарри, несущуюся к нему с распахнутыми объятиями. Он нервно отпрянул, выставив вперед руки в жесте, означавшем «не подходи».
— Гарри! Гарри, немедленно остановись! Я не знаю, что со мной сделают, если что-то случится со смокингом, но я совсем не хочу выяснять это опытным путем.
Дикие кабаны. Подумав об этом, Джон передернулся.
Гарри опустила руки и надулась. Она была одета в настоящее вечернее белое платье без рукавов, с серебряной вышивкой на лифе и по подолу платья. Она выглядела… прелестно.
— Прекрасно выглядишь, Старшая, — выдохнул он. Только произнеся вслух, он осознал, что использовал детское обращение к ней. Сокращение от «Старшей сестры». Она улыбнулась со слезами на безупречно накрашенных глазах.
— А ты выглядишь, как принц, Джонни, — она легонько пробежалась рукой по его рукаву. — Настоящий прекрасный принц. Как в сказке.
Он нахмурился и претворился, что смахивает ее руку.
— О, только давай без этих женских штучек Гарри, — ухмыльнулся он. Она засмеялась.
Затем посерьезнела.
— Я видела его, Джонни, — сообщила она театральным шепотом. Джон уставился на нее до боли распахнутыми глазами.
— Ты видела? Когда? Где? — Джон сдерживался, чтобы не закричать.
— Снаружи. Они вели его из машины в церковь. Я видела его всего секунду, но уверена, что это был он. Весь в белом и с браслетом на руке.
Джон непроизвольно схватил Гарри за запястье.
— Как он выглядит? Скажи мне, как он выглядит!
Но Гарри только улыбнулась и похлопала его по щеке.
— Я так рада за тебя Джонни, — сказала она со слезами на глазах, и, отдернув руку, ушла к гостям с их стороны, которых было намного меньше чем у Шерлока. Как только она ушла, один из распорядителей появился позади него и отвел к алтарю, где уже ожидал священник вместе с шафером Джона, Биллом Мюрреем.
— Все путем, а Джон? — вместо приветствия сказал Билл. — Ты женишься в таком месте? Ничего себе! — его тоже явно впечатлил интерьер. Джон опустил голову, чтобы скрыть румянец.
— Да, типа того, — пробормотал он.
Организатор покашлял, чтобы привлечь внимание. Его звали Джейми. Джон был почти уверен.
— Отлично, Джон, мистер Мюррей, вы ждете в этой нише, пока гости не займут свои места. Потом начало музыки – это сигнал, что вам нужно подниматься к алтарю. Вы помните, где стоять?
Джон кивнул, Билл ответил «Угу!»
— Хорошо, — Джейми продолжил, — остальные гости с вашей стороны уже здесь, так что идите и ждите сигнала.
Билл и Джон послушно ушли в небольшую отделенную область рядом с алтарем. Джона проинструктировали найти шесть человек, которые будут стоять рядом с ним на церемонии; ему пришлось перерывать старую адресную книгу, чтобы найти нужное количество людей. В конце концов, большинство приглашенных являлись его бывшими сокурсниками из Бартса, но все-таки ему удалось найти и нескольких однополчан, включая Билла. Майк Стемпфорд, один из его сокурсников из Бартса, широко улыбался и выглядел удивительно величественно в своем классическом смокинге.
— Готов к этому, друг? — спросил он, когда Джон и Билл присоединились к остальным.
— Даже близко нет, — ответил Джон. Майк от души расхохотался в ответ на это.
В ожидании они немного перекидывались репликами, часто выглядывая из-за высокой золотой колонны, блокирующей обзор входа в церковь, чтобы посмотреть, сколько прибыло гостей. Шум не прекращался, но был приглушенным, в то время как люди, заходившие в зал, занимали свои места и тихо, но оживленно переговаривались в ожидании начала церемонии. Джон чувствовал, как внутренности сжимаются все сильней с каждой секундой, и заставлял себя прислушиваться к Биллу, рассказывающему историю о том, как они с Джоном украли у старшего офицера-женщины панталоны и повесили его на флагшток. Джону тот день запомнился большей частью из-за пятисот отжиманий, которые ему пришлось сделать в качестве наказания. Потом, во время еды, он с трудом мог удержать вилку в руках.
Затем, очень неожиданно заиграла музыка. Джон застыл, а на лице появилась маска ужаса, но Билл положил тяжелую руку ему на плечо и прошептал на ухо «Выпрямись, солдат». И Джон, глубоко вздохнув, ступил на покрытые ковром ступени к алтарю, его сердце молотом бухало у него в груди, пока он поднимался.
Он слышал тихий гул сотни шепотков за своей спиной, поэтому сосредоточил всю волю на том, чтобы смотреть перед собой. Джону нельзя было оглядываться назад, ему напоминали об этом бесконечное множество раз. Он должен был стоять прямо и не сметь оборачиваться на своего приближающегося жениха.
Спустя некоторое время музыка сменилась с величественной и приглушенной на более задумчивую. Ясно звучала скрипка и скрытая мощь виолончели. Джон не узнавал мелодию, но вероятно это было что-то классическое и символичное. Когда у него за спиной послышался шорох, каждая клеточка его тела молила о том, чтобы он повернулся. Он переборол этот порыв, но напряженно прислушивался к безошибочному звуку крошечных золотых колец, бьющихся друг о друга, как рождественские колокольчики.
С каждым медленным уверенным шагом, который делал Шерлок, звон колокольчиков становился громче. Желание повернуться и посмотреть на него удваивалось с каждым звенящим звуком, и к тому моменту, как Шерлок преодолел все расстояние, Джон успел взмокнуть от напряжения. И все же он не повернулся. Почувствовав тяжесть на своем правом плече и, бросив взгляд в сторону, заметил, как Билл ему ободряюще улыбается. Джон глубоко вздохнул и уставился прямо перед собой.
Золотистый звон браслета, казалось, будет длиться вечность, пробиваясь сквозь музыку на грани слышимости. Но для Джона, который столь внимательно прислушивался, он звучал как гонг, в который бьют у него под ухом.
Джону показалось, что прошло несколько жизней, перед тем, как он почувствовал рядом тепло чужого тела. Нет, двух человеческих тел. Он услышал шорох, и кто-то небольшой поправил ему костюм, прежде чем отодвинуться. Леди Холмс, конечно. Она вела Шерлока к алтарю.
И теперь остался только Шерлок, остановившийся в считанных дюймах, и Джон замер от охватившей его паники, а взгляд остановился на точке над правым плечом священника. Музыка смолкла, рука Билла на мгновение сжала запястье Джона, и, еще раз глубоко вздохнув, он повернулся к Шерлоку Холмсу.
Он был высок, почти на полголовы выше Джона, и очень худ, отчего выглядел еще выше. Он держался прямо, с гордой осанкой и совершенным разворотом плеч. Он и в самом деле был во всем белом — шелковый костюм-тройка с плавными линиями, не совсем смокинг, но достаточно официальный. Ткань облегала фигуру Шерлока, красиво драпируясь на стройном теле, обтекая, словно вода. Пышность воротника подчеркивала его изящную, лебединую шею, на его гладком и угловатом лице выделялись совершенные губы, очертаниями напоминающие лук Купидона, прямой и аристократичный нос и невероятно высокие и острые скулы. Его волосы были почти черными, а удлиненные локоны, уложенные в строгом и красивом порядке, были убраны от его лица, и только челка слегка спадала на лоб.
Глаза его все еще оставались загадкой. Верхняя часть лица Шерлока была скрыта серебряной маской без отверстий для глаз. Его голова слегка двигалась из стороны в сторону, когда он прислушивался, полагаясь на оставшиеся чувства. Джон гадал, слышит ли Шерлок громкий стук его сердца, или его неровное дыхание, или звук, с которым он нервно облизнул внезапно пересохшие губы.
Шерлок Холмс был великолепен. Изящный и гибкий, невероятно бледный и невероятно красивый. Несмотря на весь наведенный лоск и услуги профессиональных стилистов, Джон ощущал себя скучным и неказистым по сравнению с ним. И он не мог отвести глаз. Какое счастье, что он и не должен был.
Священник заговорил, вернув Джона к реальности, хотя он все равно не мог оторвать взгляда от неземного существа, на котором собирался жениться.
— Дорогие Влюбленные, мы собрались сегодня, чтобы объединить две жизни и два мира. Пусть этот союз станет свидетельством единства нашей великой страны и ее народа...
Часть 7
Шерлок ненавидел маску еще больше, чем этот непрерывно звенящий браслет. Она была сделана специально для него, и не было ни одного места, через которое могло бы пробиться хотя бы немного света — вокруг была одна темнота. Видеть то, что недоступно другим, было одной из его главных способностей, и сейчас он ненавидел свою слепоту.
Это сделало его слабым. Шерлок бывал в церкви и раньше, но не знал, как она была оформлена сейчас. Поэтому пришлось целиком и полностью положиться на мамулю, направляющую его шаги.
Скрипачи были первоклассными. Мамуля, конечно, не согласилась бы на меньшее. Несмотря на это, Шерлок думал, что смог бы сыграть эту часть лучше. А вот виолончелисты были превосходными.
Он вслушивался во все, пока мамуля вела его к алтарю. Шерлок слышал ровное дыхание собравшихся и молчащих сейчас зрителей, мерный гул электроники, привезенной сюда съемочной группой, тихий шепот людей, обсуждающих его костюм, волосы и маску. И звон браслета.
Его провели еще несколько шагов, прежде чем мамуля отошла, и Шерлок почувствовал тепло Джона Уотсона даже через одежду. Так или иначе, но оно было странно успокаивающим. Дыхание Джона было глубоким и ровным, и Шерлок понял, что его жених был ниже – может быть, на голову. Нет, скорее на полголовы. Это заставило Шерлока чувствовать себя лучше. Над ним не будет нависать внушительная фигура. Джон был невысокий, отчего Шерлоку казалось, что им будет легче управлять.
Музыка смолкла, и он послушно повернулся на девяносто градусов, оказываясь лицом к лицу с Джоном. Шерлок сделал это много осторожнее обычного, будучи не уверенным в своем равновесии и лишенным всяческих визуальных подсказок из-за маски. Но он был перед алтарем несколько раз и помнил его габариты.
Дыхание Джона дрогнуло и стало немного нервным. Слабый запах пота пробивался через заглушку дорогого дизайнерского одеколона и еще чего-то из арсенала мамули. Шерлок знал, что Джон нервничал. Очень нервничал.
Викарий начал свой бессмысленный монолог, и Шерлок закатил глаза под маской. Со стороны Джона послышался почти бесшумный смешок. Должно быть, жест Шерлока выдали брови. Черт возьми. И все же… Ему стало смешно. Шерлок подавил улыбку, но уголки его губ дернулись вверх.
А викарий все болтал, используя слово «союз» и его синонимы гораздо чаще, чем это было необходимо. Наконец, эстафета была передана им. Джон был первым, и Шерлок отметил, что его голос потерял ту небольшую хрипотцу, которую он слышал в тот день через дверь спальни, — почти мелодичный, обещающий утешение. Идеальный голос для врача.
Затем настала очередь Шерлока. Он читал все слово в слово, без тех дополнений, в которых ему с яростью отказал Майкрофт. Видимо, честности не было место в свадебных клятвах, и женихи не должны были использовать слова «под принуждением» во время церемонии.
Джон на миг задержал дыхание, когда Шерлок начал говорить. Он помнил голос своего жениха только по тому моменту, когда тот орал на своего брата. Поэтому Джон никогда не слышал его обычного голоса. И от этого в Шерлоке было какое-то чувство… самодовольства. Он слышал, как его голос сравнивают с темным шелком, растопленным шоколадом и теплым медом. И он подумал, что он делал сейчас с Джоном, на глазах у всех людей, когда говорил слова преданности, верности и любви.
— Чтобы скрепить этот союз, пара теперь обменяется кольцами — символами их связи и бесконечности своих обязательств.
Шерлок бы застонал в голос от лживости и неточности этого заявления, если бы его мозг не занимали другие мысли. Наконец-то! Джон ловко расстегнул застежку на браслете, и ненавистная вещица, покинув запястье Шерлока, была передана кому-то стоящему позади. Майкрофту, скорее всего. Мгновение спустя теплая рука мужа придержала его запястье, и Джон надел на палец Шерлока кольцо.
Когда Джон отпустил его руку, Шерлок смог двигать ей без раздражающего звона браслета. Кольцо ощущалось непропорционально тяжелым, но ему не дали оценить это новое ощущение в полной мере, — Майкрофт сунул в руку брата второе кольцо. Шерлок облизал губы и протянул руки. Джон поймал их и помог надеть себе кольцо на нужный палец. Руки Джона были твердыми, а Шерлок чувствовал, как его била дрожь. Он не мог понять, почему его тело, которое всегда его слушалось, выбрало именно этот момент, чтобы вероломно предать его. Кольцо было надето, и Джон отпустил его руки. Шерлок растерялся, не зная, что нужно делать дальше. Он чувствовал необъяснимую неловкость, и его нервы были на пределе, и… проклятье, Джон Уотсон был совершенно неподвижен, и даже его дыхание было ровным и глубоким.
— Во имя Англии и церкви, я объявляю ваш брак свершившимся. Теперь Вы можете подтвердить свои обязательства поцелуем.
Рука скользнула на шею Шерлока, а другая задержалась у нижнего края маски. Он затаил дыхание. Это был тот самый момент — когда он первый раз увидит своего мужа. Шерлок чувствовал, как рука на его шее слегка надавила, заставляя наклонить голову. Маска начала подниматься, и Шерлок почувствовал, как гулко забилось его сердце. Маска исчезла, и Шерлок увидел загорелую кожу и тронутые сединой волосы, теплые губы прижались к его собственным и… ох.
Он не был уверен, когда начал отвечать на поцелуй, все, что он знал — они двигались вместе, раздвигая и ловя губы друг друга, дыхание стало быстрым и поверхностным. Рука Джона лежала на его шее и мягко направляла, не давая отстраниться. Это длилось всего несколько секунд, но они чувствовались как часы, а затем им пришлось отстраниться друг от друга. Шерлок почувствовал холод на своей шее, когда Джон убрал руку.
Он моргнул и опустил голову, пытаясь сосредоточиться на Джоне. Наконец-то.
Джон действительно был невысоким. Он держался прямо, отчего выглядел внушительно. Но и было в нем что-то мягкое. Две противоречивые ауры, не отменяющие друг друга, но сосуществующие вместе. Его лицо было красивым, несмотря на преждевременные морщины, оставленные солнцем, песком и постоянным стрессом. Его волосы были тщательно уложены, и седых прядей среди них почти не было видно.
В целом, Джон был компактным, эффектным и теплым. Его поза и прическа были военными, но лицо было открытым и тронутым румянцем. Хотя они только что целовались, так что это было закономерно. В целом, все могло оказаться намного хуже. И он чертовски хорошо целовался.
Шерлок был так увлечен исследованием Джона, что едва слышал викария, говорившего:
— Имею честь представить, лорды Шерлок и Джон Уотсон-Холмс.
Дефис между их фамилиями наверняка был идеей Майкрофта. Шерлок поморщился. Он предпочел бы, чтобы они оставили свои имена такими, какими они были до свадьбы, но брат никогда не упускал возможность для укрепления своих позиций. Они с Джоном были на равных, даже имена теперь это подтверждали. Очаровательно.
Оркестр что-то заиграл, и Джон с улыбкой предложил руку Шерлоку. Спустя миг краткого колебания, Шерлок принял ее, и они вместе пошли от алтаря. Люди аплодировали и вставали, когда они проходили мимо, создавая пародию на волну. Шерлок позволил себе насладиться отсутствием металлического звона при каждом движении, но затем отвлекся на чужеродное ощущение кольца на пальце.
Он был искренне удивлен, как обнадеживало присутствие Джона рядом. Шерлок не чувствовал, что идет с кем-то чужим, наоборот его не покидало ощущение того, что он стоял перед врагом с товарищем по оружию. Джон выглядел таким же потерянным и нервным, и это странным образом успокаивало.
Конечно, едва они вышли из церкви, как их забросали каким-то отвратительно традиционным птичьим кормом (очередной политический ход Майкрофта), а затем отстранили друг от друга и посадили в разные машины. Они были женаты две минуты и шестнадцать секунд.
Шерлок возился с кольцом в течение всей поездки. Он вертел его на пальце, пытался снять, сжимал руку в кулак, запоминая ощущение на собственной коже. Майкрофт сидел напротив, читал Таймс и поглядывал на брата.
— Ты будешь носить его и хранить, — прокомментировал он.
— Заткнись, Майкрофт. Подождем, пока ты не женишься, и посмотрим, каково будет тебе. — Шерлок замолчал и закрыл глаза, откидывая голову на спинку сиденья. — О Боже. Я женат, — простонал он, когда на него накатило осознание случившегося. Он больше не был Шерлоком Холмсом. Он был Шерлоком Уотсоном-Холмсом, мужем Джона Уотсона-Холмса и братом-в-законе Гарриет Уотсон. Ох… о, Боже.
— Расслабься, Шерлок. Ты привыкнешь к этому.
Шерлок был вынужден держать собственное дыхание под контролем. Он был не из тех, кто впадает в панику, и ему совсем не хотелось, чтобы Майкрофт видел его таким.
— Мне нужна сигарета, — пробормотал он.
Майкрофт молча достал упаковку никотиновых пластырей и бросил их Шерлоку, не отрываясь от своих бумаг.
Шерлок сердито посмотрел на него и вытащил два пластыря. Он ловко расстегнул манжеты на левом рукаве и обнажил руку, а затем прилепил пластыри с совершенно неуместной злостью. Никотин сделал свое дело, и Шерлок удобнее устроился на сиденье.
— Скажи, когда мы приедем.
Часть 8
Прием был организован в пятизвездочном отеле на побережье, где Джон не смог бы позволить себе и стакан воды еще день назад. Сейчас же он курсировал по залу с лежащими на маленькой тарелке яствами: икрой, пирогом с заварным кремом, и чем-то крошечным и желтым, состоящим, казалось, из пены. Официанты скользили в толпе, поднимая подносы над головой, а все люди вокруг смеялись, восклицали, перешептывались, да и просто общались друг с другом. Джону было очень, очень одиноко. Поэтому между сердечными похлопываниями по спине и слезливыми рукопожатиями, сопровождающими поздравления от неизвестных ему людей, он отчаянно искал Гарри. Или Клару, или Билла. Или кого угодно, с кем он познакомился бы не сегодня утром.
И вот, чудо из чудес, он нашел Майкрофта. Тот был одет в безукоризненно сидящий утонченный костюм, дополненный расшитым жилетом. Тем не менее, это был не тот костюм, что был на нем у алтаря, когда Майкрофт стоял возле Шерлока. Холмс изящно крутил зонтом, будто простой тростью, и Джон, вынужденный в свое время использовать трость, позавидовал его умению.
— С поздравлениями все в порядке, как я полагаю, — протянул Майкрофт. — Или лучше сказать с соболезнованиями. Вы не знаете моего брата.
— Нет, не знаю, — многозначительно сказал Джон. — Странно, как думаете?
Что-то в Майкрофте заставило его насторожиться, а Джон давно научился доверять своим инстинктам.
Но Майкрофт только улыбнулся.
— О, да, я вижу. Но вы знаете, мамуля всегда умела разбираться в людях.
Джон колебался, в попытке проследить на чем были сосредоточены мысли Майкрофта, затем бросил эту бесполезную затею, и обернулся к залу со скучающим, недовольным видом.
Майкрофт засмеялся.
— Ну же, Джон! И это, по-вашему, подобающее дню свадьбы поведение? Общайтесь, ешьте, и помните, что скоро подадут ужин, а он, как меня заверили, будет весьма изысканным.
После чего он вновь улыбнулся.
— Поздравляю, Джон, надеюсь, вы будете счастливы вместе, — произнес Майкрофт, и ушел, лениво помахивая зонтом, умудряясь при этом никого им не задеть.
— Прошу прощения, — голос, объемный, глубокий и темный, словно грех, раздался позади, и Джон обернулся, чтобы столкнуться лицом к лицу со своим новоиспеченным мужем, и даже учитывая, что теперь он знал, чего ожидать, у него перехватило дыхание. — Я пытался держать его дальше от тебя, но он все равно что ищейка, почуявшая след. Просто игнорируй все, что бы ни сказал мой брат. Он мерзавец, — голос Шерлока был серьезен, но Джон едва ли разбирал смысл произнесенных им слов.
Эти глаза! Прекрасные! Ужасно прекрасные! О, черт! Спасибо Господу за ту маску, иначе Джон рисковал бы не протянуть до конца церемонии. Разрез глаз был слегка раскосым, почти кошачьим, сами глаза были небольшими, но это, возможно, из-за того, что были чуть прищурены тогда. Но тем, что заставило Джона затаить дыхание, был цвет: они были бледными, с крапинками светло-зеленого, голубого и серого, а при определенном освещении казались состоящими из сияющего серебра. Нечеловеческие глаза. Призрачные… А в сочетании с бледностью его кожи, общих плавных длинных линий его тела, темными волнами кудрей, глаза создавали впечатление, что Шерлок Холмс был представителем какой-то другой цивилизации: сказочным эльфом или гостем из далекого космоса.
Сейчас на нем был обычный скромный темно-синий костюм, изысканно подчеркивающий его формы. Под пиджаком он носил белоснежную рубашку, и у Джона возникло внезапное желание провести по ней ладонью, чтобы убедиться настолько ли она шелковая, как выглядит. Он уже было потянулся к груди Шерлока, но в последний момент вынужден был заставить себя остановиться и опустить руку вдоль тела.
Шерлок наблюдал за ним. Это нервировало. Джон никогда не ощущал на себе столь пристального внимания. Даже учитывая, что за последние три месяца множество всяких стилистов и модных профессионалов занималось его видом. Шерлок, казалось, рассматривает его миллиметр за миллиметром, изучая, словно ученый, на глаза которому попалось особенно интересующее его новое химическое соединение.
Джон внезапно понял, что нужно что-то ответить, и начал бормотать:
— А, ну… Правда… мы только, хм… поболтали…
Вот блин. Он выглядит сейчас как полный идиот. Джон вздохнул, чтобы привести в порядок нервы, и вдохнул запах одеколона Шерлока. «Ох, это была плохая идея, Джон!» Привести себя в порядок заняло некоторое время, наконец, он смог сказать спокойно:
— Послушай, Шерлок, по поводу сегодняшнего вечера…
— Мы поедем в мою комнату в поместье, — проинформировал Шерлок. — Мне сказали, что ехать мы будем в одной машине.
Желудок Джона сделал кульбит, но он заставил себя продолжить:
— Да, это… нормально. Но, послушай, я знаю, у тебя есть определенного рода… ожидания. Но я, честно, не жду ничего. То есть. Раньше. Ну, месяц назад. Ты помнишь?
Шерлок улыбнулся, но его улыбка была скорее грустной, чем веселой.
— Да, прекрасно помню. Тогда я впервые услышал твой голос, — он посмотрел вниз. — Ты сказал, что не будешь вторгаться в мою жизнь.
— Так и есть.
— Ты не прав. Теперь мы женаты, — Шерлок демонстративно поднял руку, и полоска золота сверкнула особенно ярко на фоне его бледной кожи. — Ты не сможешь не вторгаться. Мы будем жить вместе, и, я уверен, мамуля с Майкрофтом приложат все усилия, чтобы затаскать нас на подобные мероприятия.
Он элегантно склонил голову, указывая на разодетый балаган приема.
— У нас не будет выбора, кроме как влиять друг на друга. Но я понял, что ты имел в виду. Я так же постараюсь не мешать твоей жизни. Когда это будет возможно.
Джон сглотнул:
— А… хм… постель? — стараясь не выдать своего смущения, произнес он, но безрезультатно.
Шерлок только пожал плечами:
— На настоящий момент я не сплю уже семьдесят два часа. Подозреваю, что просто свалюсь к концу вечера.
Джон должен был бы быть удовлетворен ответом, но врач в нем не унимался.
— Семьдесят два часа?! Шерлок, нельзя так! Тебе нужно лечь спать! — Джон осмотрел мужа с ног до головы, на этот раз более пристально, отмечая его худобу. — И когда ты в последний раз ел?
На этот раз Шерлок улыбнулся более искренне.
— Так вот значит, как вы решили не вмешиваться, доктор? Расслабься. Мамуля гарантирует, что я хорошо ем как минимум раз в день. К тому же, подозреваю, что меня четвертуют, если я не съем чего-нибудь на этом их дорогущем ужине, — Шерлок кивнул в сторону возвышающегося стола, в центре которого располагалась большая хрустальная фигура, и множество мест, на которых их свадебные гости будут рассажены к ужину. — Нам придется танцевать, — заметил Шерлок, осматривая ту часть пространства, что будет отведена под танцы после ужина.
— Угу, я знаю, — проворчал Джон.
— Для тебя это будет тяжело? Твоя хромота психосоматическая, но прихватить может в самый неудобный момент. Я восхищаюсь тем, как тебе удалось держать ее под контролем весь вечер.
Джон моргнул:
— Как ты?..
— Подозреваю, что хромота мешала обучению танцам, но уверен, что смогу компенсировать любую испытываемую тобой неловкость. Хотя думаю, что ты захочешь вести, и сомневаюсь, что тебя учили быть ведомым.
Джон отчаянно пытался поддержать разговор:
— Эм… нет. Не учили. А это проблема?
Шерлок хмыкнул.
— Едва ли. Нет никакого удовольствия в управлении танцем ведущим. Гораздо более интересно управлять с, казалось бы, ведомой позиции.
— А… ну, да…
Боже! Шерлок вдруг начал быть столь же невыносим, как Майкрофт! Джон быстро выбросил эту мысль из головы. Шерлок должен быть другим. Лучше. Просто обязан. В конце концов, Джон же женился на нем!
— Хм… кажется собираются объявлять ужин. Пойдем? — Шерлок протянул руку, в оцепенении Джон принял ее, и проследовал за мужем к их столику. Как только они заняли свои места, в микрофон прогремел голос Майкрофта, объявляющий о начале ужина. Гарри села справа от Джона, рядом с ней Билл, Шерлок же был слева от мужа, потеряно рассматривая приборы. Он был правша. Майкрофт, как каменное изваяние, занял свое место рядом с братом. Прозвучали тосты: длинный и безэмоциональный от Майкрофта, веселый и головокружительный от Гарри, основательный и повелевающий от Леди Холмс, и немного неловкий, тихий от Билла. Еда была подана весьма изысканная, как и было обещано. Шампанское было выпито (хотя у Гарри был газированный виноградный сок, который, в качестве доказательства, она даже дала Джону попробовать) в конце концов, Джону ничего не оставалось, как завязать неловкую беседу со своим супругом.
— Хм? — доктор отвлекся и пропустил последнее замечание Шерлока.
— Я сказал, что твоя сестра чудесно выглядит, — чуть громче повторил Шерлок, который, казалось, был искренне заинтересован в их разговоре.
— Ах, да. Хм… спасибо.
— Прекрасно поработала над макияжем. Почти не видно поврежденных капилляров на щеках.
Джон поперхнулся и чуть не выронил вилку.
— П-прости? Как ты…
— Чуть раньше ты попробовал ее напиток, прежде чем попробовал свой. Она позволила тебе, но закатила глаза. Раздражение, не насмешка. Ты не концентрировался на вкусе, так что это не выражение симпатии, по крайней мере, основываясь на том, что я знаю о тебе на настоящий момент. Ты оценил ее жест, очевидно, убедившись, что напиток не содержит алкоголя. Даже если бы твоя сестра вела себя неадекватно, будучи нетрезвой, ты вряд ли отказал бы ей в бокале шампанского на собственной свадьбе, значит она завязавший алкоголик. Судя по ее ясному взгляду и хорошей координации, а так же по тем жадным взглядам, что она бросает на бокалы гостей, я бы сказал, что она в завязке по крайней мере с момента нашей помолвки, — Шерлок повернул голову, чтобы заглянуть Джону в глаза. Взгляд был неописуем, и Джон почувствовал, как его бросает в жар. — Вот почему ты согласился, да? Ты мог бы жить с клеймом отказа в женитьбе на мне, вероятно, более охотно, но твоей сестре идея понравилась, так что вы заключили некое подобие сделки. Она завязывает с выпивкой, а ты женишься.
Джон посмотрел на Гарри, которая увлеченно болтала с Биллом, оба они смеялись. Возможно, обсуждая что-то очень интригующее, касательно Джона. Когда Джон убедился, что она достаточно отвлечена, то наклонился ближе к Шерлоку и, понизив голос, произнес:
— Ты совершенно невероятен! И ты должен знать это!
Шерлок моргнул и отстранился чуть удивленно, а потом поспешно наклонился ближе, добавляя интимности их разговору.
Джон продолжил:
— Да. Да по всем пунктам. Ты абсолютно прав. Прости, я уверен, что ты великолепный человек, но я бы предпочел избежать всего этого, — он поднял взгляд, указывая на собравшихся в холе людей, гостей, всю свадьбу в целом. К его удивлению, Шерлок улыбнулся. — Но она – все, что у меня осталось. Мы никогда особо не ладили, но она моя сестра… я сделаю все.
— Ты сделаешь, — медленно произнес Шерлок, словно осознавая это. — Ты и правда сделаешь.
Джон встретился с ним взглядом:
— Я УЖЕ сделал.
Мгновение спустя, губы Шерлока прижались к его губам, а рука Шерлока обхватила его за шею. Джон дернулся было от удивления, но вскоре обнаружил, что ответил на поцелуй автоматически. Боже, Шерлок был восхитителен на вкус. Его губы… такие мягкие…
Шерлок отстранился и прошептал на ухо Джону:
— Прости… камеры. Я обещал Майкрофту разыграть шоу.
Несмотря на произнесенные слова, Джон чувствовал, что веки его дрожат при звуке этого волшебного голоса, звучащего столь близко, а также от горячего дыхания возле уха. Он прижался к щеке Шерлока, не осознавая действий, и прошептал:
— Я правда, ПРАВДА, не возражаю.
Шерлок с улыбкой отстранился. И эта улыбка полностью преобразила его лицо: добавив ямочки на щеках и маленькие морщинки у глаз. Он выглядел невозможно моложе, и крайне довольным. Джон в мгновение понял, что ему действительно нравится эта улыбка. По правде сказать, он был уверен, что готов сделать множество странных вещей и действий, только для того, чтобы вновь увидеть эту улыбку. Сейчас же улыбка исчезла, и лицо Шерлока разгладилось, словно он и не улыбался вовсе.
Не усмотрев ничего плохого в действиях Шерлока, Джон весь остаток ужина участвовал в его представлении. Джон был левшой, поэтому они то и дело сталкивались локтями во время еды, и Шерлок при этом частенько использовал эти моменты, чтобы улыбнуться Джону, и прижаться к его плечу. Джон делал то же самое, а один раз даже рискнул поцеловать Шерлока в щеку, что тому, видимо, даже понравилось, но доктор не решился повторить.
К концу ужина Шерлоку удалось чуть расслабиться, и его счастье стало не таким наигранным, хоть он до сих пор чего-то опасался. После последнего блюда Джон решил проверить одну теорию и осторожно накрыл руку Шерлока своей, затаив дыхание, переплетая их пальцы. Шерлок застыл, посмотрел на руки, затем на Джона и нахмурился.
— Джон…
— Восхитительный! — прошептал Джон. — Ты просто восхитителен. И я действительно не могу поверить, насколько ты великолепен.
Шерлок покраснел и потупил взор.
— Что ты делаешь?
— Экспериментирую, — ответил Джон, и Шерлок вздернул голову, но посмотрел на Джона без злости. Больше со смущением. Будто тот сказал сейчас что-то абсолютно ему не свойственное.
— Что… что ты делаешь?
Но Джон уже склонился к нему, шепча прямо в ухо.
— В эту игру могут играть двое, Шерлок Холмс. Ты так умен. К тому же прекрасный актер. Но ведь ты не хочешь быть здесь, так? Ты делаешь вид, будто хочешь, будто ты счастлив быть со мной, будто доволен нашей свадьбой, но мы оба знаем, что это не так, — и Джон поцеловал его в ухо, не сильно, только чтобы обозначить прикосновение, а затем продолжил. — Но мне хотелось бы изменить ситуацию. Я бы хотел, чтобы ты вновь улыбнулся. По-настоящему. Потому что ты так прекрасен, Шерлок, и ты такой, — поцелуй в висок, — весь, целиком, — поцелуй в скулу, — восхитительный!
Легко надавив большим пальцем на подбородок, он отыскал губы Шерлока и поцеловал, сильно.
Он заволновался на мгновение, что не сработало, но затем Шерлок ответил на поцелуй, почти вопреки своим желаниям. Он обнял Джона за плечи, сжимая крепко, пока они двигались вместе, не отрываясь друг от друга. Их языки переплетались чувственно, добавляя жара поцелую.
Они оторвались друг от друга, раскрасневшиеся и тяжело дышащие. Зрачки Шерлока были расширены, а на лице застыл шок. Джону удалось восстановить дыхание и он произнес:
— Так-то. Это должно удовлетворить твоего брата. Думаю до конца вечера можно расслабиться.
Шерлок уставился на него. Через некоторое время, он, казалось, справился с голосом:
— Ты… как ты… кто ты? — требовательно произнес он.
Джон проверил, что камеры направлены на Майкрофта и Леди Холмс, и пожал плечами: «Я уже говорил. Я – никто».
— Лжешь. Ты должен быть.
Этот выпад доктор проигнорировал, кивнув в сторону танцпола.
— Убирают все, пришло время для танца. Готов?
Он начал было вставать со стула, но Шерлок вскочил, ухватив его за запястье.
— Нет, подожди. Я должен тебя разгадать.
Джон лишь улыбнулся.
— Мы женаты, Шерлок. У тебя впереди годы, чтобы сделать это, — и немного повернул запястье, чтобы в свою очередь взять Шерлока за руку и вытащить его из-за стола, — сейчас потанцуй со мной. Хотя бы претворись, что я не так в этом безнадежен, пусть фотографы сделают пару кадров, а потом мы сможем свалить отсюда к чертовой матери.
И вот снова она! Та самая улыбка! Которая меняла, казалось, не только лицо, но и все тело Шерлока.
— Ты, — выдохнул он, — действительно, ты.
Джон было смутился, но затем мотнул головой и вывел Шерлока на танцпол как раз вовремя, ведь голос Майкрофта вновь прогремел по залу, возвещая то, чего все ждали. Джону пришлось стиснуть зубы, чтобы заставить ногу не изогнуться в спазме, осознавая, что за подобное придется потом здорово заплатить, но оно того стоило, чтобы не светиться с этой ненавистной тростью по национальному телевидению.
С момента, как они ступили на танцпол, их преследовал яркий луч прожектора. Начала играть музыка. Медленный и величественный вальс. Джон притянул Шерлока ближе, обхватив его на талию, другой рукой сжимая его руку. Шерлок положил свободную ладонь ему на плечо, и Джон шагнул, пытаясь пробудить в памяти все, чему учился последние три месяца
Шерлок хмыкнул и опустил голову.
— Позволь показать тебе, как вести, — прошептал он, Джон кивнул и почувствовал, как Шерлок перенимает инициативу, направляя его, будто сам он лишь следовал своим движениям. Каждый раз, когда Джон почти ошибался, Шерлок сжимал его руку или легко подталкивал в плечо и тут же возвращал на нужную позицию. Танцевать стало проще, и Джон обнаружил, что следовать движениям партнера становится все легче. Пришлось немного поволноваться из-за окружающей площадку растительности, но Шерлок прекрасно знал, как двигаться, когда следовать, как прочитать намерения Джона еще до того. Как Джон сам их понял. Это, на самом деле, было забавно.
Музыка замедлилась, и Джон притянул Шерлока ближе, теперь они были прижаты друг к другу. Это было слишком, слишком заманчиво – положить голову Шерлоку на плечо. Он почувствовал дыхание у своих волос, и Шерлок произнес соблазнительным голосом:
— Продолжим?
— Да, хорошо, — пробормотал Джон, и Шерлок изменил их позу для следующего танца, более быстрого, более современного. Внезапно Джон начал крутиться, двигаться и вращаться, неизменно оказываясь в сильных, уверенных руках Шерлока, который вел его. Знакомые движения, шаги, развороты, и все это с такой вдруг вырвавшейся наружу, до этого момента подавляемой, силой, что он уже успел показать во время их вальса. Шерлок контролировал каждое движение, каждый поворот, каждый шаг. Совсем не расслабленно, но… захватывающе. Это было почти безумием, все равно, что попасть в самый центр урагана.
Музыка стихла. Джон крутанулся в последний раз, пошатываясь, но Шерлок удержал его, притягивая ближе, чтобы прошептать:
— Как твоя нога?
Джон нахмурился:
— Я… моя… что?
— Ваша нога, доктор. Конечно, все эти танцы должны были вызвать приступ боли, — Шерлок не выглядел особенно заинтересованным, скорее подшучивающим.
— Я… нет, — Джон покачал головой. Невероятно! Он действительно ничего не чувствовал. Никакой боли, только головокружение от обилия эндорфинов. Чувствовал себя… уверенно. И усмехнулся. — Как тебе удалось?
Шерлок улыбнулся уголками рта.
— Твоя нога болела только тогда, когда ты думал об этом. Все что мне оставалось – отвлечь тебя.
Джон просиял. Его улыбка была настолько широкой, что казалось, доставляет ему боль.
— Ты… потрясающий! — в сотый раз повторил он, а Шерлок залился румянцем.
— Только посмотрите на них! — воскликнул голос позади них. Джон обернулся и увидел довольное лицо Гарри. — Вот вы зажгли!
— Гарри, это Шерлок. Шерлок, это моя сестра, Гарриет Уотсон.
Они обменялись рукопожатиями, и Гарри произнесла:
— У меня не было возможности перекинуться с тобой и парой слов за ужином. Вы были так заняты друг другом.
Шерлок одарил ее улыбкой, способной очаровать даже праведника, ответил:
— Ну, насколько я отметил, ты тоже была занята этим военным. Ненавижу прерывать, — его интонации и слова были словно шелковыми, гладкими и пропитаны искренностью. Это было чертовски хорошее представление.
— Ах, да… этот Билл. Я обязана ему жизнью брата, знаешь.
— Равно как и я своей, полагаю, — заметил Шерлок.
Улыбка Гарри расцвела.
— Каков улов, Джон! Везунчик! — ее глаза расширились. — О, вы видели Клару? Она шикарна, не так ли?
Джон обернулся, будто увидел бывшую Гарри прямо за спиной.
— Видел ее в церкви, но здесь не заметил. Слишком много народа, — и выдержав паузу, спросил, — вы поговорили?
Энтузиазм Гарри померк.
— Да. Мы обе были вежливы и предупредительны. Все прошло хорошо, Джон. Лучше чем в прошлый раз.
Извинения Гарри пошли не по плану. Она потрясла головой и улыбнулась.
— А теперь потанцуй с сестренкой, пока кто-нибудь еще не сцапал тебя.
— Или ты могла бы станцевать со мной, — произнес более высокий мягкий голос.
Они обернулись на голос и увидели Клару: ее платье, чернее ночи, усыпанное звездами-блестками. Она, действительно, была восхитительна. Гарри напряглась.
Джон разрывался: он смотрел попеременно на сестру и свояченицу, и не был уверен, куда повернуться. Но вступил Шерлок, протянув руку Гарри.
— На самом деле, мне не терпится услышать, что ты можешь рассказать мне о моем новоиспеченном муже, — мягко сказал он. Гарри кивнула и взяла его за руку.
По мере того, как Шерлок уводил ее, ушей Джона коснулось затихающее:
— О, сколько я могу рассказать историй! Знаешь, однажды, когда мы были детьми, Джонни пытался….
Остаток фразу растаял в музыке и шуме толпы, а Джон обернулся к Кларе. Она не выглядела счастливой или разозленной. Скорее… разочарованной.
— С тобой все хорошо? – спросил доктор, заключая ее в объятья для танца.
Она смотрела в пол, изучая их ноги.
— Не верю, что ты согласился на все это, Джон.
— Клара, я… — холодно начал Джон.
— Это не ты. Покупка хорошей жизни. Женитьба на незнакомце. Знаю, возвращение было трудным, но… это? Неужели?
— Все не так, Клара. Я не хотел этого.
— Ты нет, она хотела. Как ты мог позволить так собой манипулировать? Это твоя жизнь, Джон! Вся твоя жизнь, до самого конца, теперь связана с этим человеком, а ведь ты даже не знаешь его!
— Ну, он мне нравится, — словно оправдываясь, произнес Джон. — Пока. Он интересный.
— Джон, это обязательство, навсегда, понимаешь?
— Равно как и армия, — с горечью ответил он, — может быть, здесь задержусь.
Клара покачала головой и вновь посмотрела вниз.
— Я знаю, она романтична. Я знаю, что идея тебя, носящего титул, получающего от жизни все, лишенного финансовых проблем, все это нравится ей. Но ты вручаешь ей свое будущее, ради чего?
— Я вручил свое будущее Шерлоку, Клара, а не Гарри. И ты видела ее! Это не только сегодня, уже три месяца! Она ходит на встречи, она избавилась от всего алкоголя в квартире. Она получила свой девяностодневный значок! Она старается, выздоравливает.
— И сколько ты думаешь, все это продлится? Думаешь, как только ты с муженьком удалишься, она не набросится на шампанское? Не напьется до комы?
— Она обещала. И пока держит слово. Я… я должен верить в нее. Она сильная, Клара. Намного сильнее, чем все мы думали.
Клара одарила Джона взглядом, но ничего не сказала. Они танцевали в молчании, пока не закончилась мелодия, а потом она ушла, не оглянувшись. Шерлок материализовался и обнял Джона за плечо, заставляя подпрыгнуть и обернуться.
— Итак, дорогой. Кто такая Клара?
URL записиНазвание: Bound in Gold
Автор: pennin_ink
Ссылка оригинал: Bound in Gold
Переводчики: Lomion_aka_Twilight_Face, Ушастый Ёжик, Teado
Беты: Gvenhvivar, Mary B.
Разрешение на перевод: получено
Категория: слеш
Жанр: романс
Пейринг: ШХ/ДУ
Рейтинг: R
Размер: 49 270 слов в оригинале
Статус: в процессе перевода (8 из 23)
Дисклеймер: все принадлежит не нам
Размещение: с разрешения хотя бы одного из переводчиков
Саммари: Шерлок и Джон впервые встретились на собственной свадьбе
Часть 6
Часть 6
Это месяц был одновременно самым коротким и самым длинным в жизни Джона. Часть его пролетела мимо вереницей интервью и публикаций в журналах и бесконечным шоппингом с Гарри. А иногда секунды будто застывали: примерка смокинга и вечернего костюма, встречи со свадебным распорядителем и репетиции, на которых ему показывали, куда идти, где стоять и что говорить. Если бы ему довелось еще хотя бы раз услышать что-либо об этом чертовом браслете, кто-то рисковал бы очутиться на полу с армейским ботинком у горла. Его заставляли повторять клятвы столько раз, что они начали ему сниться. Ему даже пришла в голову записать себя на видео во время сна и проверить, не повторяет ли он их вслух.
А еще была Гарри. Внешне она ликовала, участвуя в каждом этапе эпичной подготовки к свадьбе, но Джон видел, как она на самом деле страдала. Трезвость всегда была для Гарри испытанием, и Джон был ей благодарен за бодрый вид, но ему бы хотелось, чтобы с ними была Клара, которая помогла бы ему справиться с приступами депрессии у Гарри. Ему было тяжело не винить себя в их разводе. Он и Клара всегда прекрасно работали в команде, и его не покидало ощущение, что пока он служил в Афганистане, ей было слишком трудно, поэтому она не смогла сохранить брак одна.
Ну, теперь он как минимум нашел способ как-то компенсировать это. Частично. Он женится, чтобы Гарри смогла восстановить свой облик в глазах жены. В этом была… странная симметрия. Даже если они не смогут снова быть вместе, по крайней мере, сестра снова сможет смотреть Кларе в глаза без угрызений совести. Это было уже что-то. Этого было достаточно. Должно было быть достаточно.
И все же этот день настал слишком быстро. Джон тяжело и неуклюже выполз из постели в пять часов утра и увидел черный блестящий седан у порога своего дома. Его примчали в поместье, где Джона быстро окружила орда обслуживающего персонала, начавшая суетиться вокруг его волос, ногтей, лица, одежды. Он чувствовал себя выставочным псом, на которого наводят последний лоск перед показом безымянному судье.
И, когда ему начали натирать лицо, издеваться над волосами и беспощадно вырезать кутикулу, он начал завидовать выставочным собакам. Они, по крайней мере, никогда так явно не страдали во время их подготовки. У него уже кружилась голова от постоянного дерганья туда-сюда и бесконечных тюбиков и флаконов с опасными химическими средствами, которые передавались из рук в руки над его головой. Джона окружала настолько большая толпа людей, что у него началась клаустрофобия. Бесконечное давление человеческих тел, непрерывный поток речи со всех сторон и великое множество акцентов, которые он не успевал уловить. Он с тоской вспоминал рутинные дни примерки смокинга с Антанасем, который был спокоен и любезен. Эта толпа была… словно на стимуляторах.
Много, много позже, когда его внешний вид признали презентабельным, Джона оставили в комнате, которую он про себя окрестил «передней». На самом деле это была хорошо обставленная гостиная с высокими окнами и со вкусом подобранной мебелью. Возле камина висело большое зеркало, и Джон подошел поближе, чтобы оценить свой свадебный облик.
Его волосы были безупречно уложены и даже казались немного светлей. Седина не исчезла, но стала менее заметной. Наверное, мелирование или что-то в этом роде, подумал он. Это был единственный термин, связанный с волосами, кроме шампуня и бальзама, который он знал, да и его запомнил только потому, что тот часто упоминался в одном из самых эпичных скандалов Гарри и Клары, за год до развода. Он получил е-мейл с описанием всех подробностей, когда был в Кандагаре.
Его смокинг был черным и блестящим и очень сильно походил на его военную униформу. На самом деле, они были практически близнецами, за исключением того, что все красные части формы заменили белыми, в соответствии с цветовой схемой, созданной Леди Холмс. На смокинге также было намного больше украшений на лацканах пиджака в виде сложной вышивки золотой нитью возле швов. А еще там красовались медали Джона. Он пытался отказаться от этого, но Антанас был непреклонен. Все твердил что-то насчет линий. Джон так и не понял, о чем шла речь.
Его ботинки были так начищены, что он видел в них собственное отражение, и его кожа не выглядела такой чистой и гладкой с тех пор, как он поступил на военную службу. Он гадал, что стало с мозолями на его пальцах. Он ими даже гордился. Теперь же они подозрительно отсутствовали. Как и его трость. Он решил, что пойдет самостоятельно и никак иначе, и к черту последствия. Джон принял самые сильные обезболивающие из своей аптечки и заставил себя идти, пересиливая ноющую боль. Он начал практиковаться еще неделю назад, поэтому теперь было проще ее игнорировать, хотя позже она возвращалась и была еще сильнее. Ну, он решит эту проблему, как только она возникнет.
Ему в голову пришла странная мысль, и он тихо рассмеялся. Он не узнавал себя. На него, Джона Уотсона, из зеркала смотрел совершенно незнакомый человек. Для него это было странно, а уж по отношению к Шерлоку совершенно несправедливо. Бедняга скоро встретится со своим мужем, но не пройдет и дня, как он узнает, что женился на совершенно другом человеке, и им вновь придется пройти через утомительный процесс знакомства.
Неожиданный щелкающий звук раздался слева, он обернулся и увидел умопомрачительно роскошную женщину в удлиненном черно-белом платье, идущую к нему. Она держала в руках Блекберри и непрерывно что-то печатала.
— Я должна сказать Вам, что если Вы еще сильнее помнете смокинг, с вас живьем сдерут кожу и скормят стаду диких кабанов, — сказала она самым скучающим голосом.
Джон беспокойно дернулся, заставил себя кивнуть:
— Х-хорошо.
Женщина на секунду прекратила печатать и посмотрела на него оценивающим взглядом. Затем она кивнула с удовлетворенным видом и повернулась.
— Следуйте за мной. Мы едем в церковь.
Вот оно. Все. Казалось, кровь Джона превратилась в лед, застывая и разрывая его вены. Твердый болезненный комок неожиданно появился в горле и застрял там. Его желудок скрутило судорогой и вывернуло наизнанку. Кожа слишком сильно обтянула мышцы. Ноги не двигались. Вот оно. Вот оно. Это был конец. Этот момент настал! Целых три месяца спора с собой, выматывающих приготовлений и нервных срывов этот момент оставался чисто теоретическим. Гипотетической ситуацией. И теперь, теперь он настал. Теперь это реально. Он действительно женится. Сейчас. Вот прямо сейчас. Это происходило, и это было законно, и было уже слишком, слишком поздно останавливаться.
Паника. Чистая незамутненная паника охватила его. Он хотел убежать. Он хотел спрятаться. Он хотел найти высокую точку и, если получится, снайперскую винтовку, хотя он никогда не учился ею пользоваться. Она ведь не может быть намного сложней Браунинга, верно ведь? Верно? О Боже, это такой бред. Лепет о снайперской винтовке и вышке, его мысли кружились и вращались в его голове, не задерживаясь достаточно долго для осознания. О, Боже. О, Боже. О, всемилостивый Боже, что он творит? Он не сможет это сделать! Это не он! Нет. Нет, он должен бежать. Подальше отсюда. Далеко-далеко. Это все ошибка! Им нужен какой-то другой Джон Уотсон. Несомненно, если бы они дали ему шанс все объяснить, он бы мог...
— Если вы не выйдете, они начнут без вас. Я гарантирую, что последствия вам не понравятся.
Джон не двигался. Он не мог двинуться. Он был не готов. Он никогда не будет готов.
Женщина развернулась и закатила глаза. Она посмотрела на Джона пристально и мрачно. Очевидно, что она очень хорошо владела своим голосом, потому что фраза прозвучал громко, но без истеричных ноток.
— Шагом марш, солдат! — скомандовала она. В следующее мгновение ее лицо снова стало безучастным, и она отвернулась, сосредоточившись на телефоне.
Команда, навылет пробивая заслоны ужаса и сомнений Джона, была прямо воспринята ногами. Не успев сообразить, что к чему, Джон уже шел следом за женщиной с телефоном в главный зал, и дальше, к концу его жизни.
Здание казалось огромным собором, возвышающимся над остальными домами, хотя и являлось простой англиканской церковью. Но она была массивной и величественной, вся сияла золотом.
Внутри было бело. Ослепительно бело с вкраплениями золота. Все, что не было белым, было черным. Все просто кричало о традиционности и изысканности. А еще о невероятной роскоши. Два кажущихся бесконечными ряда скамей вели к алтарю, каждая из них была украшена белыми лентами и букетами роз.
Визг откуда-то слева отвлек Джона от изучения, повернувшись, он увидел Гарри, несущуюся к нему с распахнутыми объятиями. Он нервно отпрянул, выставив вперед руки в жесте, означавшем «не подходи».
— Гарри! Гарри, немедленно остановись! Я не знаю, что со мной сделают, если что-то случится со смокингом, но я совсем не хочу выяснять это опытным путем.
Дикие кабаны. Подумав об этом, Джон передернулся.
Гарри опустила руки и надулась. Она была одета в настоящее вечернее белое платье без рукавов, с серебряной вышивкой на лифе и по подолу платья. Она выглядела… прелестно.
— Прекрасно выглядишь, Старшая, — выдохнул он. Только произнеся вслух, он осознал, что использовал детское обращение к ней. Сокращение от «Старшей сестры». Она улыбнулась со слезами на безупречно накрашенных глазах.
— А ты выглядишь, как принц, Джонни, — она легонько пробежалась рукой по его рукаву. — Настоящий прекрасный принц. Как в сказке.
Он нахмурился и претворился, что смахивает ее руку.
— О, только давай без этих женских штучек Гарри, — ухмыльнулся он. Она засмеялась.
Затем посерьезнела.
— Я видела его, Джонни, — сообщила она театральным шепотом. Джон уставился на нее до боли распахнутыми глазами.
— Ты видела? Когда? Где? — Джон сдерживался, чтобы не закричать.
— Снаружи. Они вели его из машины в церковь. Я видела его всего секунду, но уверена, что это был он. Весь в белом и с браслетом на руке.
Джон непроизвольно схватил Гарри за запястье.
— Как он выглядит? Скажи мне, как он выглядит!
Но Гарри только улыбнулась и похлопала его по щеке.
— Я так рада за тебя Джонни, — сказала она со слезами на глазах, и, отдернув руку, ушла к гостям с их стороны, которых было намного меньше чем у Шерлока. Как только она ушла, один из распорядителей появился позади него и отвел к алтарю, где уже ожидал священник вместе с шафером Джона, Биллом Мюрреем.
— Все путем, а Джон? — вместо приветствия сказал Билл. — Ты женишься в таком месте? Ничего себе! — его тоже явно впечатлил интерьер. Джон опустил голову, чтобы скрыть румянец.
— Да, типа того, — пробормотал он.
Организатор покашлял, чтобы привлечь внимание. Его звали Джейми. Джон был почти уверен.
— Отлично, Джон, мистер Мюррей, вы ждете в этой нише, пока гости не займут свои места. Потом начало музыки – это сигнал, что вам нужно подниматься к алтарю. Вы помните, где стоять?
Джон кивнул, Билл ответил «Угу!»
— Хорошо, — Джейми продолжил, — остальные гости с вашей стороны уже здесь, так что идите и ждите сигнала.
Билл и Джон послушно ушли в небольшую отделенную область рядом с алтарем. Джона проинструктировали найти шесть человек, которые будут стоять рядом с ним на церемонии; ему пришлось перерывать старую адресную книгу, чтобы найти нужное количество людей. В конце концов, большинство приглашенных являлись его бывшими сокурсниками из Бартса, но все-таки ему удалось найти и нескольких однополчан, включая Билла. Майк Стемпфорд, один из его сокурсников из Бартса, широко улыбался и выглядел удивительно величественно в своем классическом смокинге.
— Готов к этому, друг? — спросил он, когда Джон и Билл присоединились к остальным.
— Даже близко нет, — ответил Джон. Майк от души расхохотался в ответ на это.
В ожидании они немного перекидывались репликами, часто выглядывая из-за высокой золотой колонны, блокирующей обзор входа в церковь, чтобы посмотреть, сколько прибыло гостей. Шум не прекращался, но был приглушенным, в то время как люди, заходившие в зал, занимали свои места и тихо, но оживленно переговаривались в ожидании начала церемонии. Джон чувствовал, как внутренности сжимаются все сильней с каждой секундой, и заставлял себя прислушиваться к Биллу, рассказывающему историю о том, как они с Джоном украли у старшего офицера-женщины панталоны и повесили его на флагшток. Джону тот день запомнился большей частью из-за пятисот отжиманий, которые ему пришлось сделать в качестве наказания. Потом, во время еды, он с трудом мог удержать вилку в руках.
Затем, очень неожиданно заиграла музыка. Джон застыл, а на лице появилась маска ужаса, но Билл положил тяжелую руку ему на плечо и прошептал на ухо «Выпрямись, солдат». И Джон, глубоко вздохнув, ступил на покрытые ковром ступени к алтарю, его сердце молотом бухало у него в груди, пока он поднимался.
Он слышал тихий гул сотни шепотков за своей спиной, поэтому сосредоточил всю волю на том, чтобы смотреть перед собой. Джону нельзя было оглядываться назад, ему напоминали об этом бесконечное множество раз. Он должен был стоять прямо и не сметь оборачиваться на своего приближающегося жениха.
Спустя некоторое время музыка сменилась с величественной и приглушенной на более задумчивую. Ясно звучала скрипка и скрытая мощь виолончели. Джон не узнавал мелодию, но вероятно это было что-то классическое и символичное. Когда у него за спиной послышался шорох, каждая клеточка его тела молила о том, чтобы он повернулся. Он переборол этот порыв, но напряженно прислушивался к безошибочному звуку крошечных золотых колец, бьющихся друг о друга, как рождественские колокольчики.
С каждым медленным уверенным шагом, который делал Шерлок, звон колокольчиков становился громче. Желание повернуться и посмотреть на него удваивалось с каждым звенящим звуком, и к тому моменту, как Шерлок преодолел все расстояние, Джон успел взмокнуть от напряжения. И все же он не повернулся. Почувствовав тяжесть на своем правом плече и, бросив взгляд в сторону, заметил, как Билл ему ободряюще улыбается. Джон глубоко вздохнул и уставился прямо перед собой.
Золотистый звон браслета, казалось, будет длиться вечность, пробиваясь сквозь музыку на грани слышимости. Но для Джона, который столь внимательно прислушивался, он звучал как гонг, в который бьют у него под ухом.
Джону показалось, что прошло несколько жизней, перед тем, как он почувствовал рядом тепло чужого тела. Нет, двух человеческих тел. Он услышал шорох, и кто-то небольшой поправил ему костюм, прежде чем отодвинуться. Леди Холмс, конечно. Она вела Шерлока к алтарю.
И теперь остался только Шерлок, остановившийся в считанных дюймах, и Джон замер от охватившей его паники, а взгляд остановился на точке над правым плечом священника. Музыка смолкла, рука Билла на мгновение сжала запястье Джона, и, еще раз глубоко вздохнув, он повернулся к Шерлоку Холмсу.
Он был высок, почти на полголовы выше Джона, и очень худ, отчего выглядел еще выше. Он держался прямо, с гордой осанкой и совершенным разворотом плеч. Он и в самом деле был во всем белом — шелковый костюм-тройка с плавными линиями, не совсем смокинг, но достаточно официальный. Ткань облегала фигуру Шерлока, красиво драпируясь на стройном теле, обтекая, словно вода. Пышность воротника подчеркивала его изящную, лебединую шею, на его гладком и угловатом лице выделялись совершенные губы, очертаниями напоминающие лук Купидона, прямой и аристократичный нос и невероятно высокие и острые скулы. Его волосы были почти черными, а удлиненные локоны, уложенные в строгом и красивом порядке, были убраны от его лица, и только челка слегка спадала на лоб.
Глаза его все еще оставались загадкой. Верхняя часть лица Шерлока была скрыта серебряной маской без отверстий для глаз. Его голова слегка двигалась из стороны в сторону, когда он прислушивался, полагаясь на оставшиеся чувства. Джон гадал, слышит ли Шерлок громкий стук его сердца, или его неровное дыхание, или звук, с которым он нервно облизнул внезапно пересохшие губы.
Шерлок Холмс был великолепен. Изящный и гибкий, невероятно бледный и невероятно красивый. Несмотря на весь наведенный лоск и услуги профессиональных стилистов, Джон ощущал себя скучным и неказистым по сравнению с ним. И он не мог отвести глаз. Какое счастье, что он и не должен был.
Священник заговорил, вернув Джона к реальности, хотя он все равно не мог оторвать взгляда от неземного существа, на котором собирался жениться.
— Дорогие Влюбленные, мы собрались сегодня, чтобы объединить две жизни и два мира. Пусть этот союз станет свидетельством единства нашей великой страны и ее народа...
Часть 7
Часть 7
Шерлок ненавидел маску еще больше, чем этот непрерывно звенящий браслет. Она была сделана специально для него, и не было ни одного места, через которое могло бы пробиться хотя бы немного света — вокруг была одна темнота. Видеть то, что недоступно другим, было одной из его главных способностей, и сейчас он ненавидел свою слепоту.
Это сделало его слабым. Шерлок бывал в церкви и раньше, но не знал, как она была оформлена сейчас. Поэтому пришлось целиком и полностью положиться на мамулю, направляющую его шаги.
Скрипачи были первоклассными. Мамуля, конечно, не согласилась бы на меньшее. Несмотря на это, Шерлок думал, что смог бы сыграть эту часть лучше. А вот виолончелисты были превосходными.
Он вслушивался во все, пока мамуля вела его к алтарю. Шерлок слышал ровное дыхание собравшихся и молчащих сейчас зрителей, мерный гул электроники, привезенной сюда съемочной группой, тихий шепот людей, обсуждающих его костюм, волосы и маску. И звон браслета.
Его провели еще несколько шагов, прежде чем мамуля отошла, и Шерлок почувствовал тепло Джона Уотсона даже через одежду. Так или иначе, но оно было странно успокаивающим. Дыхание Джона было глубоким и ровным, и Шерлок понял, что его жених был ниже – может быть, на голову. Нет, скорее на полголовы. Это заставило Шерлока чувствовать себя лучше. Над ним не будет нависать внушительная фигура. Джон был невысокий, отчего Шерлоку казалось, что им будет легче управлять.
Музыка смолкла, и он послушно повернулся на девяносто градусов, оказываясь лицом к лицу с Джоном. Шерлок сделал это много осторожнее обычного, будучи не уверенным в своем равновесии и лишенным всяческих визуальных подсказок из-за маски. Но он был перед алтарем несколько раз и помнил его габариты.
Дыхание Джона дрогнуло и стало немного нервным. Слабый запах пота пробивался через заглушку дорогого дизайнерского одеколона и еще чего-то из арсенала мамули. Шерлок знал, что Джон нервничал. Очень нервничал.
Викарий начал свой бессмысленный монолог, и Шерлок закатил глаза под маской. Со стороны Джона послышался почти бесшумный смешок. Должно быть, жест Шерлока выдали брови. Черт возьми. И все же… Ему стало смешно. Шерлок подавил улыбку, но уголки его губ дернулись вверх.
А викарий все болтал, используя слово «союз» и его синонимы гораздо чаще, чем это было необходимо. Наконец, эстафета была передана им. Джон был первым, и Шерлок отметил, что его голос потерял ту небольшую хрипотцу, которую он слышал в тот день через дверь спальни, — почти мелодичный, обещающий утешение. Идеальный голос для врача.
Затем настала очередь Шерлока. Он читал все слово в слово, без тех дополнений, в которых ему с яростью отказал Майкрофт. Видимо, честности не было место в свадебных клятвах, и женихи не должны были использовать слова «под принуждением» во время церемонии.
Джон на миг задержал дыхание, когда Шерлок начал говорить. Он помнил голос своего жениха только по тому моменту, когда тот орал на своего брата. Поэтому Джон никогда не слышал его обычного голоса. И от этого в Шерлоке было какое-то чувство… самодовольства. Он слышал, как его голос сравнивают с темным шелком, растопленным шоколадом и теплым медом. И он подумал, что он делал сейчас с Джоном, на глазах у всех людей, когда говорил слова преданности, верности и любви.
— Чтобы скрепить этот союз, пара теперь обменяется кольцами — символами их связи и бесконечности своих обязательств.
Шерлок бы застонал в голос от лживости и неточности этого заявления, если бы его мозг не занимали другие мысли. Наконец-то! Джон ловко расстегнул застежку на браслете, и ненавистная вещица, покинув запястье Шерлока, была передана кому-то стоящему позади. Майкрофту, скорее всего. Мгновение спустя теплая рука мужа придержала его запястье, и Джон надел на палец Шерлока кольцо.
Когда Джон отпустил его руку, Шерлок смог двигать ей без раздражающего звона браслета. Кольцо ощущалось непропорционально тяжелым, но ему не дали оценить это новое ощущение в полной мере, — Майкрофт сунул в руку брата второе кольцо. Шерлок облизал губы и протянул руки. Джон поймал их и помог надеть себе кольцо на нужный палец. Руки Джона были твердыми, а Шерлок чувствовал, как его била дрожь. Он не мог понять, почему его тело, которое всегда его слушалось, выбрало именно этот момент, чтобы вероломно предать его. Кольцо было надето, и Джон отпустил его руки. Шерлок растерялся, не зная, что нужно делать дальше. Он чувствовал необъяснимую неловкость, и его нервы были на пределе, и… проклятье, Джон Уотсон был совершенно неподвижен, и даже его дыхание было ровным и глубоким.
— Во имя Англии и церкви, я объявляю ваш брак свершившимся. Теперь Вы можете подтвердить свои обязательства поцелуем.
Рука скользнула на шею Шерлока, а другая задержалась у нижнего края маски. Он затаил дыхание. Это был тот самый момент — когда он первый раз увидит своего мужа. Шерлок чувствовал, как рука на его шее слегка надавила, заставляя наклонить голову. Маска начала подниматься, и Шерлок почувствовал, как гулко забилось его сердце. Маска исчезла, и Шерлок увидел загорелую кожу и тронутые сединой волосы, теплые губы прижались к его собственным и… ох.
Он не был уверен, когда начал отвечать на поцелуй, все, что он знал — они двигались вместе, раздвигая и ловя губы друг друга, дыхание стало быстрым и поверхностным. Рука Джона лежала на его шее и мягко направляла, не давая отстраниться. Это длилось всего несколько секунд, но они чувствовались как часы, а затем им пришлось отстраниться друг от друга. Шерлок почувствовал холод на своей шее, когда Джон убрал руку.
Он моргнул и опустил голову, пытаясь сосредоточиться на Джоне. Наконец-то.
Джон действительно был невысоким. Он держался прямо, отчего выглядел внушительно. Но и было в нем что-то мягкое. Две противоречивые ауры, не отменяющие друг друга, но сосуществующие вместе. Его лицо было красивым, несмотря на преждевременные морщины, оставленные солнцем, песком и постоянным стрессом. Его волосы были тщательно уложены, и седых прядей среди них почти не было видно.
В целом, Джон был компактным, эффектным и теплым. Его поза и прическа были военными, но лицо было открытым и тронутым румянцем. Хотя они только что целовались, так что это было закономерно. В целом, все могло оказаться намного хуже. И он чертовски хорошо целовался.
Шерлок был так увлечен исследованием Джона, что едва слышал викария, говорившего:
— Имею честь представить, лорды Шерлок и Джон Уотсон-Холмс.
Дефис между их фамилиями наверняка был идеей Майкрофта. Шерлок поморщился. Он предпочел бы, чтобы они оставили свои имена такими, какими они были до свадьбы, но брат никогда не упускал возможность для укрепления своих позиций. Они с Джоном были на равных, даже имена теперь это подтверждали. Очаровательно.
Оркестр что-то заиграл, и Джон с улыбкой предложил руку Шерлоку. Спустя миг краткого колебания, Шерлок принял ее, и они вместе пошли от алтаря. Люди аплодировали и вставали, когда они проходили мимо, создавая пародию на волну. Шерлок позволил себе насладиться отсутствием металлического звона при каждом движении, но затем отвлекся на чужеродное ощущение кольца на пальце.
Он был искренне удивлен, как обнадеживало присутствие Джона рядом. Шерлок не чувствовал, что идет с кем-то чужим, наоборот его не покидало ощущение того, что он стоял перед врагом с товарищем по оружию. Джон выглядел таким же потерянным и нервным, и это странным образом успокаивало.
Конечно, едва они вышли из церкви, как их забросали каким-то отвратительно традиционным птичьим кормом (очередной политический ход Майкрофта), а затем отстранили друг от друга и посадили в разные машины. Они были женаты две минуты и шестнадцать секунд.
Шерлок возился с кольцом в течение всей поездки. Он вертел его на пальце, пытался снять, сжимал руку в кулак, запоминая ощущение на собственной коже. Майкрофт сидел напротив, читал Таймс и поглядывал на брата.
— Ты будешь носить его и хранить, — прокомментировал он.
— Заткнись, Майкрофт. Подождем, пока ты не женишься, и посмотрим, каково будет тебе. — Шерлок замолчал и закрыл глаза, откидывая голову на спинку сиденья. — О Боже. Я женат, — простонал он, когда на него накатило осознание случившегося. Он больше не был Шерлоком Холмсом. Он был Шерлоком Уотсоном-Холмсом, мужем Джона Уотсона-Холмса и братом-в-законе Гарриет Уотсон. Ох… о, Боже.
— Расслабься, Шерлок. Ты привыкнешь к этому.
Шерлок был вынужден держать собственное дыхание под контролем. Он был не из тех, кто впадает в панику, и ему совсем не хотелось, чтобы Майкрофт видел его таким.
— Мне нужна сигарета, — пробормотал он.
Майкрофт молча достал упаковку никотиновых пластырей и бросил их Шерлоку, не отрываясь от своих бумаг.
Шерлок сердито посмотрел на него и вытащил два пластыря. Он ловко расстегнул манжеты на левом рукаве и обнажил руку, а затем прилепил пластыри с совершенно неуместной злостью. Никотин сделал свое дело, и Шерлок удобнее устроился на сиденье.
— Скажи, когда мы приедем.
Часть 8
Часть 8
Прием был организован в пятизвездочном отеле на побережье, где Джон не смог бы позволить себе и стакан воды еще день назад. Сейчас же он курсировал по залу с лежащими на маленькой тарелке яствами: икрой, пирогом с заварным кремом, и чем-то крошечным и желтым, состоящим, казалось, из пены. Официанты скользили в толпе, поднимая подносы над головой, а все люди вокруг смеялись, восклицали, перешептывались, да и просто общались друг с другом. Джону было очень, очень одиноко. Поэтому между сердечными похлопываниями по спине и слезливыми рукопожатиями, сопровождающими поздравления от неизвестных ему людей, он отчаянно искал Гарри. Или Клару, или Билла. Или кого угодно, с кем он познакомился бы не сегодня утром.
И вот, чудо из чудес, он нашел Майкрофта. Тот был одет в безукоризненно сидящий утонченный костюм, дополненный расшитым жилетом. Тем не менее, это был не тот костюм, что был на нем у алтаря, когда Майкрофт стоял возле Шерлока. Холмс изящно крутил зонтом, будто простой тростью, и Джон, вынужденный в свое время использовать трость, позавидовал его умению.
— С поздравлениями все в порядке, как я полагаю, — протянул Майкрофт. — Или лучше сказать с соболезнованиями. Вы не знаете моего брата.
— Нет, не знаю, — многозначительно сказал Джон. — Странно, как думаете?
Что-то в Майкрофте заставило его насторожиться, а Джон давно научился доверять своим инстинктам.
Но Майкрофт только улыбнулся.
— О, да, я вижу. Но вы знаете, мамуля всегда умела разбираться в людях.
Джон колебался, в попытке проследить на чем были сосредоточены мысли Майкрофта, затем бросил эту бесполезную затею, и обернулся к залу со скучающим, недовольным видом.
Майкрофт засмеялся.
— Ну же, Джон! И это, по-вашему, подобающее дню свадьбы поведение? Общайтесь, ешьте, и помните, что скоро подадут ужин, а он, как меня заверили, будет весьма изысканным.
После чего он вновь улыбнулся.
— Поздравляю, Джон, надеюсь, вы будете счастливы вместе, — произнес Майкрофт, и ушел, лениво помахивая зонтом, умудряясь при этом никого им не задеть.
— Прошу прощения, — голос, объемный, глубокий и темный, словно грех, раздался позади, и Джон обернулся, чтобы столкнуться лицом к лицу со своим новоиспеченным мужем, и даже учитывая, что теперь он знал, чего ожидать, у него перехватило дыхание. — Я пытался держать его дальше от тебя, но он все равно что ищейка, почуявшая след. Просто игнорируй все, что бы ни сказал мой брат. Он мерзавец, — голос Шерлока был серьезен, но Джон едва ли разбирал смысл произнесенных им слов.
Эти глаза! Прекрасные! Ужасно прекрасные! О, черт! Спасибо Господу за ту маску, иначе Джон рисковал бы не протянуть до конца церемонии. Разрез глаз был слегка раскосым, почти кошачьим, сами глаза были небольшими, но это, возможно, из-за того, что были чуть прищурены тогда. Но тем, что заставило Джона затаить дыхание, был цвет: они были бледными, с крапинками светло-зеленого, голубого и серого, а при определенном освещении казались состоящими из сияющего серебра. Нечеловеческие глаза. Призрачные… А в сочетании с бледностью его кожи, общих плавных длинных линий его тела, темными волнами кудрей, глаза создавали впечатление, что Шерлок Холмс был представителем какой-то другой цивилизации: сказочным эльфом или гостем из далекого космоса.
Сейчас на нем был обычный скромный темно-синий костюм, изысканно подчеркивающий его формы. Под пиджаком он носил белоснежную рубашку, и у Джона возникло внезапное желание провести по ней ладонью, чтобы убедиться настолько ли она шелковая, как выглядит. Он уже было потянулся к груди Шерлока, но в последний момент вынужден был заставить себя остановиться и опустить руку вдоль тела.
Шерлок наблюдал за ним. Это нервировало. Джон никогда не ощущал на себе столь пристального внимания. Даже учитывая, что за последние три месяца множество всяких стилистов и модных профессионалов занималось его видом. Шерлок, казалось, рассматривает его миллиметр за миллиметром, изучая, словно ученый, на глаза которому попалось особенно интересующее его новое химическое соединение.
Джон внезапно понял, что нужно что-то ответить, и начал бормотать:
— А, ну… Правда… мы только, хм… поболтали…
Вот блин. Он выглядит сейчас как полный идиот. Джон вздохнул, чтобы привести в порядок нервы, и вдохнул запах одеколона Шерлока. «Ох, это была плохая идея, Джон!» Привести себя в порядок заняло некоторое время, наконец, он смог сказать спокойно:
— Послушай, Шерлок, по поводу сегодняшнего вечера…
— Мы поедем в мою комнату в поместье, — проинформировал Шерлок. — Мне сказали, что ехать мы будем в одной машине.
Желудок Джона сделал кульбит, но он заставил себя продолжить:
— Да, это… нормально. Но, послушай, я знаю, у тебя есть определенного рода… ожидания. Но я, честно, не жду ничего. То есть. Раньше. Ну, месяц назад. Ты помнишь?
Шерлок улыбнулся, но его улыбка была скорее грустной, чем веселой.
— Да, прекрасно помню. Тогда я впервые услышал твой голос, — он посмотрел вниз. — Ты сказал, что не будешь вторгаться в мою жизнь.
— Так и есть.
— Ты не прав. Теперь мы женаты, — Шерлок демонстративно поднял руку, и полоска золота сверкнула особенно ярко на фоне его бледной кожи. — Ты не сможешь не вторгаться. Мы будем жить вместе, и, я уверен, мамуля с Майкрофтом приложат все усилия, чтобы затаскать нас на подобные мероприятия.
Он элегантно склонил голову, указывая на разодетый балаган приема.
— У нас не будет выбора, кроме как влиять друг на друга. Но я понял, что ты имел в виду. Я так же постараюсь не мешать твоей жизни. Когда это будет возможно.
Джон сглотнул:
— А… хм… постель? — стараясь не выдать своего смущения, произнес он, но безрезультатно.
Шерлок только пожал плечами:
— На настоящий момент я не сплю уже семьдесят два часа. Подозреваю, что просто свалюсь к концу вечера.
Джон должен был бы быть удовлетворен ответом, но врач в нем не унимался.
— Семьдесят два часа?! Шерлок, нельзя так! Тебе нужно лечь спать! — Джон осмотрел мужа с ног до головы, на этот раз более пристально, отмечая его худобу. — И когда ты в последний раз ел?
На этот раз Шерлок улыбнулся более искренне.
— Так вот значит, как вы решили не вмешиваться, доктор? Расслабься. Мамуля гарантирует, что я хорошо ем как минимум раз в день. К тому же, подозреваю, что меня четвертуют, если я не съем чего-нибудь на этом их дорогущем ужине, — Шерлок кивнул в сторону возвышающегося стола, в центре которого располагалась большая хрустальная фигура, и множество мест, на которых их свадебные гости будут рассажены к ужину. — Нам придется танцевать, — заметил Шерлок, осматривая ту часть пространства, что будет отведена под танцы после ужина.
— Угу, я знаю, — проворчал Джон.
— Для тебя это будет тяжело? Твоя хромота психосоматическая, но прихватить может в самый неудобный момент. Я восхищаюсь тем, как тебе удалось держать ее под контролем весь вечер.
Джон моргнул:
— Как ты?..
— Подозреваю, что хромота мешала обучению танцам, но уверен, что смогу компенсировать любую испытываемую тобой неловкость. Хотя думаю, что ты захочешь вести, и сомневаюсь, что тебя учили быть ведомым.
Джон отчаянно пытался поддержать разговор:
— Эм… нет. Не учили. А это проблема?
Шерлок хмыкнул.
— Едва ли. Нет никакого удовольствия в управлении танцем ведущим. Гораздо более интересно управлять с, казалось бы, ведомой позиции.
— А… ну, да…
Боже! Шерлок вдруг начал быть столь же невыносим, как Майкрофт! Джон быстро выбросил эту мысль из головы. Шерлок должен быть другим. Лучше. Просто обязан. В конце концов, Джон же женился на нем!
— Хм… кажется собираются объявлять ужин. Пойдем? — Шерлок протянул руку, в оцепенении Джон принял ее, и проследовал за мужем к их столику. Как только они заняли свои места, в микрофон прогремел голос Майкрофта, объявляющий о начале ужина. Гарри села справа от Джона, рядом с ней Билл, Шерлок же был слева от мужа, потеряно рассматривая приборы. Он был правша. Майкрофт, как каменное изваяние, занял свое место рядом с братом. Прозвучали тосты: длинный и безэмоциональный от Майкрофта, веселый и головокружительный от Гарри, основательный и повелевающий от Леди Холмс, и немного неловкий, тихий от Билла. Еда была подана весьма изысканная, как и было обещано. Шампанское было выпито (хотя у Гарри был газированный виноградный сок, который, в качестве доказательства, она даже дала Джону попробовать) в конце концов, Джону ничего не оставалось, как завязать неловкую беседу со своим супругом.
— Хм? — доктор отвлекся и пропустил последнее замечание Шерлока.
— Я сказал, что твоя сестра чудесно выглядит, — чуть громче повторил Шерлок, который, казалось, был искренне заинтересован в их разговоре.
— Ах, да. Хм… спасибо.
— Прекрасно поработала над макияжем. Почти не видно поврежденных капилляров на щеках.
Джон поперхнулся и чуть не выронил вилку.
— П-прости? Как ты…
— Чуть раньше ты попробовал ее напиток, прежде чем попробовал свой. Она позволила тебе, но закатила глаза. Раздражение, не насмешка. Ты не концентрировался на вкусе, так что это не выражение симпатии, по крайней мере, основываясь на том, что я знаю о тебе на настоящий момент. Ты оценил ее жест, очевидно, убедившись, что напиток не содержит алкоголя. Даже если бы твоя сестра вела себя неадекватно, будучи нетрезвой, ты вряд ли отказал бы ей в бокале шампанского на собственной свадьбе, значит она завязавший алкоголик. Судя по ее ясному взгляду и хорошей координации, а так же по тем жадным взглядам, что она бросает на бокалы гостей, я бы сказал, что она в завязке по крайней мере с момента нашей помолвки, — Шерлок повернул голову, чтобы заглянуть Джону в глаза. Взгляд был неописуем, и Джон почувствовал, как его бросает в жар. — Вот почему ты согласился, да? Ты мог бы жить с клеймом отказа в женитьбе на мне, вероятно, более охотно, но твоей сестре идея понравилась, так что вы заключили некое подобие сделки. Она завязывает с выпивкой, а ты женишься.
Джон посмотрел на Гарри, которая увлеченно болтала с Биллом, оба они смеялись. Возможно, обсуждая что-то очень интригующее, касательно Джона. Когда Джон убедился, что она достаточно отвлечена, то наклонился ближе к Шерлоку и, понизив голос, произнес:
— Ты совершенно невероятен! И ты должен знать это!
Шерлок моргнул и отстранился чуть удивленно, а потом поспешно наклонился ближе, добавляя интимности их разговору.
Джон продолжил:
— Да. Да по всем пунктам. Ты абсолютно прав. Прости, я уверен, что ты великолепный человек, но я бы предпочел избежать всего этого, — он поднял взгляд, указывая на собравшихся в холе людей, гостей, всю свадьбу в целом. К его удивлению, Шерлок улыбнулся. — Но она – все, что у меня осталось. Мы никогда особо не ладили, но она моя сестра… я сделаю все.
— Ты сделаешь, — медленно произнес Шерлок, словно осознавая это. — Ты и правда сделаешь.
Джон встретился с ним взглядом:
— Я УЖЕ сделал.
Мгновение спустя, губы Шерлока прижались к его губам, а рука Шерлока обхватила его за шею. Джон дернулся было от удивления, но вскоре обнаружил, что ответил на поцелуй автоматически. Боже, Шерлок был восхитителен на вкус. Его губы… такие мягкие…
Шерлок отстранился и прошептал на ухо Джону:
— Прости… камеры. Я обещал Майкрофту разыграть шоу.
Несмотря на произнесенные слова, Джон чувствовал, что веки его дрожат при звуке этого волшебного голоса, звучащего столь близко, а также от горячего дыхания возле уха. Он прижался к щеке Шерлока, не осознавая действий, и прошептал:
— Я правда, ПРАВДА, не возражаю.
Шерлок с улыбкой отстранился. И эта улыбка полностью преобразила его лицо: добавив ямочки на щеках и маленькие морщинки у глаз. Он выглядел невозможно моложе, и крайне довольным. Джон в мгновение понял, что ему действительно нравится эта улыбка. По правде сказать, он был уверен, что готов сделать множество странных вещей и действий, только для того, чтобы вновь увидеть эту улыбку. Сейчас же улыбка исчезла, и лицо Шерлока разгладилось, словно он и не улыбался вовсе.
Не усмотрев ничего плохого в действиях Шерлока, Джон весь остаток ужина участвовал в его представлении. Джон был левшой, поэтому они то и дело сталкивались локтями во время еды, и Шерлок при этом частенько использовал эти моменты, чтобы улыбнуться Джону, и прижаться к его плечу. Джон делал то же самое, а один раз даже рискнул поцеловать Шерлока в щеку, что тому, видимо, даже понравилось, но доктор не решился повторить.
К концу ужина Шерлоку удалось чуть расслабиться, и его счастье стало не таким наигранным, хоть он до сих пор чего-то опасался. После последнего блюда Джон решил проверить одну теорию и осторожно накрыл руку Шерлока своей, затаив дыхание, переплетая их пальцы. Шерлок застыл, посмотрел на руки, затем на Джона и нахмурился.
— Джон…
— Восхитительный! — прошептал Джон. — Ты просто восхитителен. И я действительно не могу поверить, насколько ты великолепен.
Шерлок покраснел и потупил взор.
— Что ты делаешь?
— Экспериментирую, — ответил Джон, и Шерлок вздернул голову, но посмотрел на Джона без злости. Больше со смущением. Будто тот сказал сейчас что-то абсолютно ему не свойственное.
— Что… что ты делаешь?
Но Джон уже склонился к нему, шепча прямо в ухо.
— В эту игру могут играть двое, Шерлок Холмс. Ты так умен. К тому же прекрасный актер. Но ведь ты не хочешь быть здесь, так? Ты делаешь вид, будто хочешь, будто ты счастлив быть со мной, будто доволен нашей свадьбой, но мы оба знаем, что это не так, — и Джон поцеловал его в ухо, не сильно, только чтобы обозначить прикосновение, а затем продолжил. — Но мне хотелось бы изменить ситуацию. Я бы хотел, чтобы ты вновь улыбнулся. По-настоящему. Потому что ты так прекрасен, Шерлок, и ты такой, — поцелуй в висок, — весь, целиком, — поцелуй в скулу, — восхитительный!
Легко надавив большим пальцем на подбородок, он отыскал губы Шерлока и поцеловал, сильно.
Он заволновался на мгновение, что не сработало, но затем Шерлок ответил на поцелуй, почти вопреки своим желаниям. Он обнял Джона за плечи, сжимая крепко, пока они двигались вместе, не отрываясь друг от друга. Их языки переплетались чувственно, добавляя жара поцелую.
Они оторвались друг от друга, раскрасневшиеся и тяжело дышащие. Зрачки Шерлока были расширены, а на лице застыл шок. Джону удалось восстановить дыхание и он произнес:
— Так-то. Это должно удовлетворить твоего брата. Думаю до конца вечера можно расслабиться.
Шерлок уставился на него. Через некоторое время, он, казалось, справился с голосом:
— Ты… как ты… кто ты? — требовательно произнес он.
Джон проверил, что камеры направлены на Майкрофта и Леди Холмс, и пожал плечами: «Я уже говорил. Я – никто».
— Лжешь. Ты должен быть.
Этот выпад доктор проигнорировал, кивнув в сторону танцпола.
— Убирают все, пришло время для танца. Готов?
Он начал было вставать со стула, но Шерлок вскочил, ухватив его за запястье.
— Нет, подожди. Я должен тебя разгадать.
Джон лишь улыбнулся.
— Мы женаты, Шерлок. У тебя впереди годы, чтобы сделать это, — и немного повернул запястье, чтобы в свою очередь взять Шерлока за руку и вытащить его из-за стола, — сейчас потанцуй со мной. Хотя бы претворись, что я не так в этом безнадежен, пусть фотографы сделают пару кадров, а потом мы сможем свалить отсюда к чертовой матери.
И вот снова она! Та самая улыбка! Которая меняла, казалось, не только лицо, но и все тело Шерлока.
— Ты, — выдохнул он, — действительно, ты.
Джон было смутился, но затем мотнул головой и вывел Шерлока на танцпол как раз вовремя, ведь голос Майкрофта вновь прогремел по залу, возвещая то, чего все ждали. Джону пришлось стиснуть зубы, чтобы заставить ногу не изогнуться в спазме, осознавая, что за подобное придется потом здорово заплатить, но оно того стоило, чтобы не светиться с этой ненавистной тростью по национальному телевидению.
С момента, как они ступили на танцпол, их преследовал яркий луч прожектора. Начала играть музыка. Медленный и величественный вальс. Джон притянул Шерлока ближе, обхватив его на талию, другой рукой сжимая его руку. Шерлок положил свободную ладонь ему на плечо, и Джон шагнул, пытаясь пробудить в памяти все, чему учился последние три месяца
Шерлок хмыкнул и опустил голову.
— Позволь показать тебе, как вести, — прошептал он, Джон кивнул и почувствовал, как Шерлок перенимает инициативу, направляя его, будто сам он лишь следовал своим движениям. Каждый раз, когда Джон почти ошибался, Шерлок сжимал его руку или легко подталкивал в плечо и тут же возвращал на нужную позицию. Танцевать стало проще, и Джон обнаружил, что следовать движениям партнера становится все легче. Пришлось немного поволноваться из-за окружающей площадку растительности, но Шерлок прекрасно знал, как двигаться, когда следовать, как прочитать намерения Джона еще до того. Как Джон сам их понял. Это, на самом деле, было забавно.
Музыка замедлилась, и Джон притянул Шерлока ближе, теперь они были прижаты друг к другу. Это было слишком, слишком заманчиво – положить голову Шерлоку на плечо. Он почувствовал дыхание у своих волос, и Шерлок произнес соблазнительным голосом:
— Продолжим?
— Да, хорошо, — пробормотал Джон, и Шерлок изменил их позу для следующего танца, более быстрого, более современного. Внезапно Джон начал крутиться, двигаться и вращаться, неизменно оказываясь в сильных, уверенных руках Шерлока, который вел его. Знакомые движения, шаги, развороты, и все это с такой вдруг вырвавшейся наружу, до этого момента подавляемой, силой, что он уже успел показать во время их вальса. Шерлок контролировал каждое движение, каждый поворот, каждый шаг. Совсем не расслабленно, но… захватывающе. Это было почти безумием, все равно, что попасть в самый центр урагана.
Музыка стихла. Джон крутанулся в последний раз, пошатываясь, но Шерлок удержал его, притягивая ближе, чтобы прошептать:
— Как твоя нога?
Джон нахмурился:
— Я… моя… что?
— Ваша нога, доктор. Конечно, все эти танцы должны были вызвать приступ боли, — Шерлок не выглядел особенно заинтересованным, скорее подшучивающим.
— Я… нет, — Джон покачал головой. Невероятно! Он действительно ничего не чувствовал. Никакой боли, только головокружение от обилия эндорфинов. Чувствовал себя… уверенно. И усмехнулся. — Как тебе удалось?
Шерлок улыбнулся уголками рта.
— Твоя нога болела только тогда, когда ты думал об этом. Все что мне оставалось – отвлечь тебя.
Джон просиял. Его улыбка была настолько широкой, что казалось, доставляет ему боль.
— Ты… потрясающий! — в сотый раз повторил он, а Шерлок залился румянцем.
— Только посмотрите на них! — воскликнул голос позади них. Джон обернулся и увидел довольное лицо Гарри. — Вот вы зажгли!
— Гарри, это Шерлок. Шерлок, это моя сестра, Гарриет Уотсон.
Они обменялись рукопожатиями, и Гарри произнесла:
— У меня не было возможности перекинуться с тобой и парой слов за ужином. Вы были так заняты друг другом.
Шерлок одарил ее улыбкой, способной очаровать даже праведника, ответил:
— Ну, насколько я отметил, ты тоже была занята этим военным. Ненавижу прерывать, — его интонации и слова были словно шелковыми, гладкими и пропитаны искренностью. Это было чертовски хорошее представление.
— Ах, да… этот Билл. Я обязана ему жизнью брата, знаешь.
— Равно как и я своей, полагаю, — заметил Шерлок.
Улыбка Гарри расцвела.
— Каков улов, Джон! Везунчик! — ее глаза расширились. — О, вы видели Клару? Она шикарна, не так ли?
Джон обернулся, будто увидел бывшую Гарри прямо за спиной.
— Видел ее в церкви, но здесь не заметил. Слишком много народа, — и выдержав паузу, спросил, — вы поговорили?
Энтузиазм Гарри померк.
— Да. Мы обе были вежливы и предупредительны. Все прошло хорошо, Джон. Лучше чем в прошлый раз.
Извинения Гарри пошли не по плану. Она потрясла головой и улыбнулась.
— А теперь потанцуй с сестренкой, пока кто-нибудь еще не сцапал тебя.
— Или ты могла бы станцевать со мной, — произнес более высокий мягкий голос.
Они обернулись на голос и увидели Клару: ее платье, чернее ночи, усыпанное звездами-блестками. Она, действительно, была восхитительна. Гарри напряглась.
Джон разрывался: он смотрел попеременно на сестру и свояченицу, и не был уверен, куда повернуться. Но вступил Шерлок, протянув руку Гарри.
— На самом деле, мне не терпится услышать, что ты можешь рассказать мне о моем новоиспеченном муже, — мягко сказал он. Гарри кивнула и взяла его за руку.
По мере того, как Шерлок уводил ее, ушей Джона коснулось затихающее:
— О, сколько я могу рассказать историй! Знаешь, однажды, когда мы были детьми, Джонни пытался….
Остаток фразу растаял в музыке и шуме толпы, а Джон обернулся к Кларе. Она не выглядела счастливой или разозленной. Скорее… разочарованной.
— С тобой все хорошо? – спросил доктор, заключая ее в объятья для танца.
Она смотрела в пол, изучая их ноги.
— Не верю, что ты согласился на все это, Джон.
— Клара, я… — холодно начал Джон.
— Это не ты. Покупка хорошей жизни. Женитьба на незнакомце. Знаю, возвращение было трудным, но… это? Неужели?
— Все не так, Клара. Я не хотел этого.
— Ты нет, она хотела. Как ты мог позволить так собой манипулировать? Это твоя жизнь, Джон! Вся твоя жизнь, до самого конца, теперь связана с этим человеком, а ведь ты даже не знаешь его!
— Ну, он мне нравится, — словно оправдываясь, произнес Джон. — Пока. Он интересный.
— Джон, это обязательство, навсегда, понимаешь?
— Равно как и армия, — с горечью ответил он, — может быть, здесь задержусь.
Клара покачала головой и вновь посмотрела вниз.
— Я знаю, она романтична. Я знаю, что идея тебя, носящего титул, получающего от жизни все, лишенного финансовых проблем, все это нравится ей. Но ты вручаешь ей свое будущее, ради чего?
— Я вручил свое будущее Шерлоку, Клара, а не Гарри. И ты видела ее! Это не только сегодня, уже три месяца! Она ходит на встречи, она избавилась от всего алкоголя в квартире. Она получила свой девяностодневный значок! Она старается, выздоравливает.
— И сколько ты думаешь, все это продлится? Думаешь, как только ты с муженьком удалишься, она не набросится на шампанское? Не напьется до комы?
— Она обещала. И пока держит слово. Я… я должен верить в нее. Она сильная, Клара. Намного сильнее, чем все мы думали.
Клара одарила Джона взглядом, но ничего не сказала. Они танцевали в молчании, пока не закончилась мелодия, а потом она ушла, не оглянувшись. Шерлок материализовался и обнял Джона за плечо, заставляя подпрыгнуть и обернуться.
— Итак, дорогой. Кто такая Клара?
@темы: Прикосновение к прекрасному, я и мой бред, SherLOCKED, Oh,those British!, Каляки маляки и графоманство